За Пушкина обидно

Новые нападки Чудинова на мою скромную персону побудили к ответу не из-за оскорбленного самолюбия (оно у меня в эмбриональном состоянии), а из-за нелюбви к обману и шарлатанству. Для незнакомых с предметом спора начну «ab ovo». Поле битвы – многочисленные пушкинские рисунки, все линии которых якобы состоят из только Чудинову ведомых и им же прочитанных знаков. На свой вкус раздробив пушкинские рисунки, из корявых обломков, редкие из которых смутно напоминают буквы, он настряпал якобы пушкинские зашифрованные тексты, причем тексты редкостного косноязычия (ну не дал Бог пушкинского таланта). И предъявил их в объемистом томе «Тайнопись в рисунках Пушкина». Со «скромным» подзаголовком «Разгадка кода гения». Все вопросы, сразу же и неизбежно возникающие перед читателем, оставлены без ответа. Что такого секретного в этих убогих примитивных текстах типа «паси кису милу ужасную»? Почему многие псевдобуквы стоят вверх ногами? Сколько в реальном времени нужно пропотеть, чтобы из этих корявых обломков составить внешне симпатичный пазл в виде рисунка (дерева, камня, человека и т.п.)?
И главное: исполнимо ли все это в принципе; т.е. найдется ли такой ловкач, который, получив заданный текст, составит из него, скажем, пейзажик, одновременно всячески искажая сами буквы – так, чтобы еще полтора столетия никто не заподозрил их присутствия? И еще вопрос вопросов: а на кой это непоседе Пушкину; зачем ему это занятие тихих шизофреников? Если бы даже занимался этим бредовым занятием, то как сумел абсолютно засекретиться от современников? И почему? Из-за стыда за эту подозрительную слабость? Но ведь любые шифровки пишутся для кого-то? Тогда – для кого? И получается, что только для Чудинова; именно ему дух великого поэта нашептывает, с какого места, какой кусочек и под каким углом отламывать (некоторые, повторяю, вообще вверх ногами). На все эти и другие, попутно возникающие вопросы, ответов в этой якобы «разгадке» – НЕТ.
Сильно обиженный за безответного Пушкина, представленного маньяком-шифровальщиком, я не поленился и написал статью, напечатанную (под рубрикой «Объектив») в номере 35 «Литературной газеты» за прошлый год под названием ««Могутная ночь» шифровальщика Пушкина». Автор «разгадки кода гения» сильно вознегодовал и на девяти страницах обрушился в Интернете («Этот цветистый Нецветаев») на дилетанта, впершегося без приглашения в стерильную лабораторию чистой науки.
И ведь сразу многое из непонятного разъяснилось!!! Например, выяснилось, что для того, чтобы вписать «Николай Васильевич» в тончайшую линию воротничка, лупа Пушкину, оказывается, не требовалась. Он, оказывается, «видел мелкие буквы». Слава Богу, конечно. Ястребиное зрение не каждому дано… И «секретным было не имя Гоголя, а особо теплое мнение о нем». Вот как щадил Пушкин самолюбие других коллег-писателей! Учиться нам у него и учиться! А то, что буквы время от времени вписывал вверх ногами – так ведь «именно так ему было удобно писать». Ну что тут возразишь… Снова полная ясность. Да и лихие росчерки-завитки, в которых Чудинов нашел глубоко секретную фразу «А.С. Пушкин смотрел стихи», оказывается, требуют «усилий не больше, чем простая подпись». То есть, крути завитки покрасивее, а буквы там сами упрячутся – причем те самые, что надо. Надо же, как просто…
Но временами Чудинов отходил от классической ясности разъяснений. Например, в моём тексте о рисунке к поэме «Анжело» он слово «автор», однозначно относящееся к нему, лукаво перекидывает на Пушкина.
Я указал на то, что хорошо нам, симбирянам, известную пушкинскую зарисовку дома Карамзиных в Симбирске Чудинов отнес к Смоленску. Он же пишет: «Почему-то Лев Нецветаев принял его за рисунок города Смоленска». Вот это эквилибрист! И дальше в его тексте уже я, а не он – «дилетант, не умеющий отличить Волги от Днепра». «Господин Соврамши», как говорится.
И таких кульбитов множество. Если я заступился за пушкинское «мутно небо, ночь мутна», то, значит, мне «по душе только муть, как на небе, так и в ночи». И следом: «Только не следует приписывать сугубо личное обожание мути своему оппоненту». Высококлассный софист! Если он и в других сферах своей деятельности столь же точен в формулировках, грош цена его профессорству.
Но все это я, прочитал только через полгода после публикации в Интернете. Увы мне, увы, но не удосужился я завести и освоить компьютер. Да и практически все мои ровесники довоенного «выпуска», особенно художники, большой нужды в нем не испытывают. Читать-то некогда, не то что мышку гонять. Вот и был я полгода в неведении о разгромном в мой адрес тексте. Лишь в конце февраля внучка дала мне распечатку «Цветистого Нецветаева» на девяти (!) листах. Лучше бы он не писал – потому что «подставился» еще нагляднее. Пришлось написать ответы «цветистого Нецветаева» разгневанному Чудинову, сын выложил их в Интернете, и почему-то долго не гремел гром на мою голову. За это время «Литературка» наложила повязку (даже две) на душевные раны ученого, нанесенные моей статьей, в виде больших интервью с Задорновым. На концовку первого из них, где говорилось, что славяне запросто ваяли по заказу древнеегипетских богов (и Задорнов важно поддакнул), я сделал вот этот рисунок:



Милосердие газеты простерлось до того, что в конце второго интервью появилась практически реклама этого шарлатанского тома. Задорнов, что ли, надавил весом своей популярности?.. Негоже газете так шарахаться.
Вернемся к теме. Вроде бы давно привычна такая словесная пара, как «пушкинская Татьяна» или «врубелевский Демон», но для Чудинова она в диковинку. Его поразило выражение «чудиновский Пушкин». «А есть, видимо, и нецветаевский Пушкин», – съязвил он и попал пальцем в небо. Я привел ему цитату из газеты «Художник России» (№13-14 2000 г.), где речь шла о моей акварели, принадлежащей Гос. музею А.С. Пушкина: «…весь Пушкин тут не тропининский (ага! – Л.Н.), не Кипренского или Вивьена… – полностью нецветаевский Пушкин».
…Затишье оказалось обманчивым. Нет, Чудинов не сформулировал ответы, не придумал внятных объяснений. Он углубился в Интернет в поисках персональных придирок к оппоненту. И гром грянул! Сильна же его досада, если на мои неполных две страницы отвечает аж на девяти, наполненных злобой и всевозможными вывертами и подстановками, не брезгуя прямым жульничеством. Например, я пишу: «Не было у поэта ни этого идиотского замысла, ни его исполнения». – «Вот как: у поэта якобы был идиотский замысел!», – взвизгивает Чудинов. И далее (уже во множественном числе): «… мой оппонент… приписывает Пушкину идиотские замыслы…» Браво!
Вот он изгаляется над тем, что я не имею компьютера. Оказывается (по Чудинову), что только при наличии этого агрегата «можно претендовать на статус представителя интеллигенции». Перед этим он одной из причин моего неимения предположил… старческий маразм. Блеснул подлинной интеллигентностью!..
Бедноват оказался его улов в Интернете. Выкопал Чудинов, в частности, мои давнишние рисунки к местному детскому журналу. Знали бы эти почеркушки, какой глубокий и пристальный анализ их ожидает! Меня попросили сделать маленькие иллюстрации к выражениям со словом «вода»: «много воды» (в книге, в сочинении), «вывести на чистую воду» и «пройти сквозь огонь и воду». Рисунки в забавной, парадоксальной форме интуитивно наталкивают на ответы, которые тут же и приведены (в перевёрнутом виде).
Сотрудники этого журнала животики надорвали, когда я читал им многословные литературные упражнения Чудинова по адресу этих безделиц. Не упустите удовольствие насладиться ими (пока он не снял их с сайта). Особенно впечатлила (именно этот глагол он употребил) Чудинова незавидная судьба детородного органа беззаботного юноши, идущего «сквозь огонь и воду». Нечастая в наше время впечатлительность! Или в этом у него что-то личное?
Им самим выдуманную в связи с эти рисунком тему мазохизма Чудинов возводит чуть ли не в символ моего творчества, ибо упоминает в разных сочетаниях 8 раз! Видно, в детстве ему чтение «Конька-Горбунка» прервали как раз в том месте, где Иван нырнул в кипяток – а продолжение узнать ему не довелось до сих пор – вот и носит в душе незаживающую рану. Да еще постоянное занудство: где смелым юношей взят цветочек? Да на берегу! Почему рыбы не боятся человека? Да слепые они, неужели не понятно? Почему-то отгадки (приведенные выше) он скрыл и сочинил свои, абсурдные, дабы написать, что их «смысл совершенно не отражен в рисунках, сделанных на совсем иные сюжеты». Такие у него методы полемики.
Редакционное слово «фразеологизмы» подвигло его на серьезную лекцию (два больших абзаца!) с привлечением учебника ради того, чтобы заявить: «что такое «фразеология», лауреат Золотой пушкинской медали не имеет понятия, равно как и о компьютере». А разве я претендовал? Да ради Бога! Советую ему выписать из энциклопедии ещё сорок терминов и заклеймить меня. Подпишусь так же охотно. Мне мелочь, а ему приятно.
Отыскав упоминание о том, что когда-то я вёл по совместительству изостудию Дворца пионеров, он ликующе штампует мне уровень изостудии Дома пионеров. Да на здоровье. Не буду же я перечислять выставки и трясти золотой медалью в номинации «Изобразительное искусство».
Беда не в том, что Чудинов – нулевой искусствовед, а в том, что этими мелкотравчатыми укусами он уводит от темы – от моих ясно поставленных вопросов по поводу его более чем сомнительного «открытия». Вот я предложил ему написать «Николай Васильевич» (как это якобы сделал Пушкин в тонкой линии воротника Гоголя) столь же мелко, в строго заданном размере и направлении. Нет, он и пытаться не хочет. Выхватывает из моей статьи «Рисунок Врубеля» упоминание о миниатюрных акварелях мастера, где я несколько риторически, вослед Некрасову, назвал этюдики голов «размером с ноготок». Чудинов схватил линейку, неведомо где нашёл ноготь (срезанный, что ли?) размером в 4 мм и вообразил акварельную головку такой высоты. Ну, явный бред. И спрашивает: а какого размера на ней глаза и губы? Сам же и ответил: «в доли миллиметра, т.е. как раз такими, какими были буквы на рисунках Пушкина». Вот и хочется прямо взмолиться: Валерий Алексеевич, ну напишите, пожалуйста (желательно гусиным пером) эту строчку из двух слов высотой в доли милл иметра! Посоревнуйтесь с Пушкиным! (Оно, конечно, Вы даже и великому Врубелю поставили непосильную задачу – думаю, что упомянутые мною головки были не меньше 15-20 мм). По крайней мере, это упражнение охладило бы Вашу уверенность в его простоте.
Да, чуть не забыл: уже на второй странице великий грамотей (и знаток фразеологии) уличает меня в незнании отличия усилительной частицы «ни» от отрицания не (в вопросительном предложении «Что бы Чудинову самому не сделать лёгкий росчерк…?») – тогда как именно он сам и не знает этого различия. В моей фразе нет никакого усиления. Вот если бы я написал «Что бы Чудинов ни опровергал, он сам садился при этом в лужу» – тут, естественно, нужна частица «ни». «Почему бы не» – это то же «pourquoi pas?» – устойчивое и привычное выражение. И у меня «что бы» применено в смысле «почему бы»; неужели не понятно? «Почему бы НИ сделать?» – это уже безграмотность. Лужица, господин Чудинов.
О «лёгком росчерке». Яркий пример чудиновского плутовства (именно в этом абзаце он и показал свою безграмотность по поводу «не» и «ни»). Я предложил ему по примеру Пушкина сделать декоративный росчерк (в книге их несколько) с тем, чтобы не утомляться всовыванием целого предложения («А.С. Пушкин смотрел стихи»), а уместить хотя бы семь букв своей фамилии. Сделать и опубликовать вместе со своей привычной расшифровкой. Нет, знает, что это ему не по силам, поэтому лихо предлагает свои подписи на зачетках и бахвалится, что он ставит их за доли секунды. Это и я делаю в немалых количествах во время сессии в университете. Нет, голубок, пушкинские росчерки и его автограф – вещи разные. Не надо жульничать, скользкий словесный вьюн!
О перевёрнутых буквах. Ах, как его выручила «Программа Максимум» с перевёрнутой буквой! В программе-то она есть, а вот видел ли кто в многочисленных пушкинских рукописях такие выверты? То-то. А вот когда Чудинов не в силах подогнать под мерещащийся ему текст очередную закорючку, он ничтоже сумняшеся переворачивает её и сваливает этот фокус на Пушкина.
Заключительный абзац, полный туповатых грубостей, ясно говорит об их изворотливом и необременённом моральными постулатами авторе. Да, я уж точно не попрошусь в его «список друзей». Мои друзья недоумевают: зачем я вообще связался с этим авантюристом? Да просто за Пушкина обидно.

Лев Нецветаев, г. Ульяновск.

P.S. Разве что еще рисунок добавить:



Обратно на страницу о В.А. Чудинове